11 апреля отмечается Международный день узников фашистских концлагерей. 17 лет общественную организацию бывших узников концлагерей Сортавальского района возглавляла Надежда Павловна Козыревская. В преддверии важной даты она пожелала поздравить всех причастных к событию и не только.

Мы встретились с Надеждой Павловной в её квартире, где она бережно хранит разнообразные воспоминания, в том числе и о жизни своей организации. Память эта от самых первых мучительных лет в лагерях до насыщенной трудовой биографии, дней сегодняшних. Всё это женщина довольно хорошо помнит, чем и поспешила поделиться.

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ Н.П. КОЗЫРEВСКОЙ

— Папу нашего взяли на учебные сборы в марте 1941 года. Мама должна была родить и собирала справки, чтобы вернуть папу. У неё уже пятеро бегали… Этот ребёнок должен был быть шестым. Жили мы тогда в Ленинградской области в Подпорожском районе. Папу не вернули, видимо готовились к войне, а мама 21 июня, накануне войны, родила девочку. Назвали Галей.

Как-то финны нагрянули сразу, начали строчить по крышам, мы — в подвалы. В окно смотришь, идут наши русские, на штыках белые тряпки. Видимо, битва такая была. Целые роты мимо нашего дома шли. Немного прошло времени, уже самолёты летают, пулемёты строчат, наши ушли в лес. Дедушка работал в пароходстве, их сразу в армию демобилизовали. Остались только пожилые женщины с детьми и старики. У нашей мамы шестеро детей, у её сестры ещё четверо. Что делать?

Наша соседка, добрая душа, говорит: «Я уж тебя с детьми не оставлю.» И мы вместе отправились в лес. Ходили домой: придут, продуктов наберут и снова в лес. Наши солдаты тоже ходили в дома, носили продукты. Финны начали брать местности, где были тюрьмы — освобождали заключённых. Те бегали по деревне, ночью скот резали, жировали. Днём никого не было. И уже пошли заморозки, младшей девочке исполнилось пять месяцев. Столько времени мы были в лесу. Холод, голод — пришли домой, а дома финны. В соседнем доме, где жил продавец с женой, тоже были финны. Они занимали местности. Финны тогда командовали, выбрали старосту в деревне, Александра Васильевича, бывшего директора школы. Он был на пенсии, и его в армию не взяли.

Помню случай. К нам в комнату пришли три финна. Мама испугалась, но они ей говорят: «Матушка, не бойтесь, мы вас не будем «пух, пух»» (убивать не станем). Страшно — у них автоматы. Сапоги я запомнила. Маме эти финны маленько галет принесли и бельё стирать. Мама бельё выстирала, а через два дня они срочно уехали — бельё, выстиранное, так и осталось.

Нам староста скомандовал: «Собирайтесь все на подводы» (пароходы у нас не ходят, заняли уже финны территорию, отрезали нас). Финны распорядились, чтобы мы отправлялись за 30 километров в посёлок Токари. Старики да родители нагрузили целые подводы еды, одежды, детей маленьких посадили и приехали мы в Токари. В какой-то избушке собрались все. В этой избушке мы толпились, девочку нашу положили на лежаночку спать, а утром девочка умерла. Видно замёрзла. Там в Токарях и похоронили её. Через два или три дня подали вагоны. Финны, с плётками и пистолетами командовали: «Ничего не брать! Идите к вагонам!» Мама взяла одеяло и подушки, ведь пятеро детей у неё осталось. Приехали в Петрозаводск — Пятый посёлок. Бараки длиннющие, сырущие, но есть маленькие комнатки. Из вещей у нас только подушки да одеяло — переодеться не во что. Стали жить. Староста Александр Васильевич руководил и в бараке. Возле выхода и возле дверей вышки, на углу надзиратель и собака. И плакат большой: «Кто выйдет за пределы лагеря — стрелять».

Дали норму еды — пивную кружку ржаной муки на взрослого человека, на маленького — маленькую кружку. И это на неделю! И ещё давали порошок сахарин. Он горько-сладкий. Спали на соломе. Через десять дней всю одежду приказали снять, а нас отправили в баню. Там было душно, невозможно дышать. Самым маленьким, грудным, давали тазик воды, а взрослым ничего. Минут двадцать нас морили, многие в обморок падали. Одежду нашу тоже продезинфицировали, а снова её же одеть давали. Начался голод, холод, болезни: цинга, водянка. У нас через какое-то время умер брат. Уже когда дети совсем больные были, их уводили в отдельную комнату. Родители ходили в эту комнату. Мама посидит с одним ребёнком, а потом к остальным детям возвращается. Однажды, ушла мама к детям, а один ребенок умер. Было дело зимой. Она принесла его — сидим, плачем…

А в бараке света нет, окна низкие…

Недалеко от этого барака была будка, где за провинности детей пороли. И только крик с этой будки оставался.

Помолчит Надежда Павловна и дальше вспоминает былое.

— Другой раз привезут капустные листы замороженные, а народ на них как навалится. Через проволоку по краю барака кидали эти капустные листья. Люди голодные листья эти хватают. А если только кто уйдёт за пределы барака, весь барак будет лишаться еды. И вот у нас недосчитались одного мальчика. Он убежал за проволоку. И весь барак оставили голодом. Маленькие дети уходили к проволоке. Стоят возле этого забора и выпрашивают у финнов еду. Одни мимо пройдут, другие что-то и сунут. Не все среди них звери были. Мы похудели сильно…

Женщин под дулом автомата гоняли работать. Случай был. Тётя Паня Eрмолаева, тоже с нашей деревни, целомудренная была. В бане ей беда была: раздеться надо полностью, а солдаты встанут, смотрят и смеются. Некоторые женщины прикрываются, кто чем. У Тёти Пани коса была такая длинная… Обрезали. Паня как побежит из бани! Поймали её, так избили, что она чуть выжила.

Лагеря находились в Петрозаводске. Было много лагерей.

Женщины работали по-разному: кто город убирал, кто ещё чего. Мама работала на тяжёлых работах: баграми валили лес на Онеге и пилили на дрова. Как-то она сломала руку, и нас как нетрудоспособных отправили в седьмой лагерь (Петровский район, деревня Святнаволок). Мой дедушка к тому моменту уже умер, а мамина мама болела водянкой. До нас в деревне Святнаволок жили карелы, но они были вывезены. Нам дали дом на пять семей. Мама должна была там всё намыть, за детьми смотреть. В этом лагере финский священник нас и крестил. Финны там жили. У них капуста росла, но ничего нельзя было взять. И моя мама с другими женщинами ходили выращивать эту капусту. Принесёт капустных листьев, насушит, натолчёт — нас кормит. Хлеба мы не видели. Давали галеты. Давали маленько овощей, чтобы мы могли что-то сварить. Голод страшный был!

Финны ещё и лён растили. Коробочки шевелятся — так красиво…

Когда у мамы рука поправилась, стали гонять на острова собирать ягоды. Сидим на берегу, темно, родителей ждём, такие волны, что не видно лодки. Бывало, что и тонули работники.

И так мы жили. И всё в одной одежде.

Интересны воспоминания об окончании войны

— А потом вдруг кончилась война. По дороге идут роты солдат. Русские солдаты. Наши женщины кричат фамилии своих мужей. У тёти Гали нашёлся муж. Остановиться нельзя было, только поглядеть. Поглядели. Увидели, что мы все худые. Начальство выделило какую-то кухню и дало двух солдат, чтобы нас подкормили. Две недели нас там кормили хорошо. А потом они ушли.

Как только произошло освобождение Карелии, все пошли в Спасскую Губу, хотели, чтобы домой отправили. А карелы стали в свои дома возвращаться. И в наш дом возвратились две семьи: и с верхнего, и с нижнего этажа. Они к нам хорошо относились.

До Спасской Губы женщины 100 километров, ходили туда и обратно. Наконец достали документы, нам выделили машину и повезли домой. Мама оставила нас на водном вокзале в Подпорожье, она боялась: не знала, вернулся ли папа. Война-то ещё не закончилась.

Пришла в деревню, а в сельсовете ей вручили похоронку на папу. А ещё аттестат денежный вручили за те три месяца, пока ему на военных ученьях платили. Пришла, со слезами сообщила о смерти папы, и мы пошли 70 километров до деревни пешком. А там уже открыли школу, с Ленинграда начали отправлять учителей. Одна сердобольная бабушка тётя Феклуша взяла нас на ночь, до утра.

Вот так мать наша не бросила детей ни одного, пережила это страшное время. Дом наш был в полном порядке.

У финнов было всё посажено, они здесь жить собирались. Нашу квартиру переделали. У нас двор под одной крышей был. Они двор ликвидировали, сделали квартиру городского типа. В кухне, коридоре полы поменяли, все шкафы и кровати наши сняли, сделали свои деревянные. У финнов были будки дозорные сделаны, дзоты зацементированные по берегу реки. Так мы маленькие ходили в эти дома и дзоты, деревянных досок натаскивали, ломали и печку топили. Родители собирали бутылки финские ещё, ездили и обменивали их на комбикорм. Размачивали его, кисель сварят, пахнет хлоркой невкусной. А мы рады хоть что съесть.

Однажды мама ходила другой конец деревни, встретила там бывшего заключённого, Петра Аристарховича, сидел за политические убеждения. Так она ему и рассказала свою историю, а он в Москву написал. Потом приехали две женщины из Подпорожья, и чуть нас с сестрой в детский дом не забрали. А мама не отдала, попросила, чтобы нам оказали хоть какую-то помощь. Через две недели пришёл ответ из Москвы: выдать одежду, дать военные талоны в школе кормить, выделить немецкую корову на две семьи. Так и зажили. Потом корова отелилась, а затем и налогом обложили: мясо и молоко сдавать надо было. А потом поехали на лесозаготовки украинцы, со всех республик СССР, что-то мы государству отдавали, а что-то продавали. А мама лесником стала работать в Подпопожье. Брат в 14 лет пошёл кочегаром на пароходные буксиры. Карточки были. А на карточку давали водки маленько, сахару и чаю. До лета дожили, а там ягоды собирали, щавель, заячьи лапки, грибы.

Я одно скажу: воля — это самое главное для человека. Мы на воле стали вызревать. Со временем появилась нужда картошку сажать. Выделили землю за восемь километров от дома, посадили картошку. Всё, что не сгнило, выкопали. А потом выделили 15 соток земли возле дома. Кто чем помогал — стала расти картошка, молочко было. За сто километров пойдёшь в город, обменяешь ведро меленькой картошки, купишь чего…

В такую трудную минуту власть обращала внимание на население. На людей. Детские сады стали организовывать, школы. Внимание на людей было. Учёба в школе была очень сильная. После седьмого класса можно было поступить в техникум. А я очень хотела в медицинский. А у нас на квартире была зоотехник, так она посоветовала поступить в Петрозаводский зооветеринарный техникум. Поехали восемь человек из класса, четыре поступили, четыре — нет. Я окончила техникум, меня отправили работать в совхоз «Большевик». Дали ставку. Я такую жизнь пожила, что, когда пошла работать, мне легко было. Делала всё. На одном пастбище нет доярки — дою коров. На молокозаводе помогала бидоны грузить, отвозила и сдавала их. По 5 километров между пастбищами ходила. Приехал с обкома партии представитель, Прокофьев фамилия была. Я рассказала про свою жизнь, мне дали верховую лошадь.

Потом меня на племстанции приметили, взяли к себе. На станции искусственного осеменения уговорили перейти зоотехником. Через два года и телят нормально стали получать, и на конкурсах мы стали первые места занимать. Посчастливилось стать участницей сельскохозяйственной выставки в Москве. У меня поощрений 39 в трудовой книжке. Сколько премий получала. За лучшие показатели…

«Самая дорогая медаль для меня — «Непокорённые. За верность родине»». — в завершении разговора, длившегося около полутора часов, говорит Надежда Павловна и просит передать трогательное, но такое важное поздравление. Всё это под размеренный стук дождя, падающего на козырек крыши: «Пусть мы много пережили. Мы честь и совесть сохранили. Хочется низко в пояс поклониться ветеранам. И сказать такие слова: спасибо вам, ветераны, за ваше мужество в бою, за вашу боль, за ваши раны, за то, что я сейчас живу. Всех узников организации поздравляю с этой датой, хочу, чтобы все были живы и здоровы, набрались терпения. Пусть у нас морщинки на лице, седые волосы и ноги больны, но дай нам Бог дожить свой век под мирным небом и никогда не видеть ужасов войны».

Рукописные воспоминания, медали, грамоты, документация, вырезки из газет, фотографии с описанием жизни и судьбы каждого члена организации, многих из которых уже нет в живых… Всё это бережно хранится этой мужественной женщиной, чтобы стать основой экспозиции, которую пообещали открыть. Вся эта далекая история с особой любовью и трепетом лелеется Надеждой Павловной.

***
фото: Надежда Павловна Козыревская;Н.П.Козыревская (слева).;;;;