Зной дневной отполыхал ночным томлением, благодать небесная опустилась на умиротворённую Ладогу, день тихо таял и переливался в ночь. На душистые травы улеглись росы, пахло горечью полыни и терпкими ароматами лебеды, ромашки, сныти. Всё дышит чистотой и непорочностью первозданного мира.

Мы обустроили бивак на летящем над водой крутолобом островке и развели костёр. Намаявшись за день, довольные удачей рыбаки молча сидели у костра, задумчиво вглядываясь в сполохи полыхающих дров, будто пытались увидеть что-то очень важное для себя в магических языках пламени. Огонь судорожно трепетал, манил и бередил воспоминания, сучья потрескивали, корёжились и шипели. Лопнула головёшка, из трещинки взвилась кудрявая струйка горячего пара. Над костром повис паук, обжёгся и торопливо взмыл на ветку, расставляя сети для зазевавшихся мошек.

Костёр прогорал, жар оседал и слабел. Стало темно и таинственно, небо поблекло и потеряло краски, заиграли ночную симфонию кузнечики, перемигивались огоньками сверчки, надрывно возопила выпь, простонала иволга, заухал филин. Тяжёлым бременем навалились облака, плотное покрывало укутало небесное светило, предвещая грозу. Пробежал ветерок, зашуршала торопливая волна. Мрак обнял притихшую Землю и проглотил её серебряное сияние. Поднебесье разверзлось глубиной и непостижимой бесконечностью. Ожили иные параллели, где стираются границы миров, земли и неба, света и тьмы.

И только всполохи костра мерцали живым огнём, языки пламени вспыхивали и оседали. Мы поворошили уголья, и к остывающему костру вернулись искорки жизни. Огонь оживился, заиграл яркими всполохами, взметнулся высоко и радостно затрепетал, но обессиленный выдохся и осел.

И вдруг сочная луна разметала облачные лохмотья и величаво вознеслась на небосклоне, бросила серебряное коромысло, вычертила размытые контуры обрывистых берегов, суровых ущелий и насупленных утёсов. Озеро осветилось таинственным блеском. Гроза прошла стороной.

Какая божественная ночь! Ликующая Земля умылась небесным светом и засияла чистотой. Лунная дорожка пробежала по воде, зависла над всклокоченными сопками, бросила глянец на онемевшие леса, холодным взором окинула поблекший сумрак сонных скал. В природе замирение, звенит струной немая тишина.

Мы сушили одежду возле жарких поленьев, в котелке томилась щучья уха, на решётке коптились окуни и судачок, в остывающих углях запекалась картошка, в фольге подтаивал жирком лещ. Разомлевшие от сытного ужина путники улеглись вокруг костра, вглядываясь в языки пламени. Оживлённая беседа стихала, говорить не хотелось, каждый думал о своём, наступило время, когда слова умирают. И только ошеломляющий гимн торжествующей ночи звучал в безмолвной тишине. Рыбацкий сон короток — через пару часов подъём — пойдём проверять оставленные на ночь снасти.

***
фото: