«Страна несбывшихся надежд,

Страна страдания и боли».

Марина Чистоногова

Человек уходил из жизни… Человек это не только чувствовал, он это знал. Вспоминая нелёгкие, порой горькие, но и небезрадостные годы, человек прощался с жизнью. Прощался спокойно тихо, как будто всё и всех простил.

Сотрудники кинотеатра «Маяк» г. Лахденпохья в советское время. Вторая слева — Ольга Гавриловна Леонова, ветеран Великой Отечественной.

И вдруг неутихшая боль: «Когда Никола вернулся с войны — счастья большего не знала во всю жизнь, пусть раненый, но живой. В душе появилась надежда: горе, неправда позади, всё лучшее впереди. Тяжковато было: мёрзли, голодали и работали, работали…

Когда Николаумирал, от горя сердце разрывалось. А вот сейчас думаю, думаю — хорошо, что не дожил до наших дней. Он уходил с верой — у людей впереди хорошая, правдивая жизнь, а я веру потеряла.»

Встречаясь со старожилами, сама уже старожил, очень часто чувствую человеческую боль людей, утративших веру на достойную жизнь в будущих временах. Старожилы города, старожилы страны не участвовали в боях, не воскрешали жизнь на руинах и пепелищах. Они дети доблестных воинов, сражавшихся с верой о будущем счастье страны. Дети трудолюбцев, не щадящих себя в непосильном труде для фронта для Победы, для восстановления родной земли.

Филолог XVI века Монтель говорил: «Человек живёт дважды: один раз проживает свою жизнь, а второй раз проживает её в своих воспоминаниях».

Проживать старожилам, людям, у истока жизни которых была война, свои воспоминания сложно-тяжело: детская память сохраняет многое из жизни старших. Их беды-горе, лишения, страдания, радости. Конечно, память каждого сохраняет воспоминания о своём детстве. Помнятся пионерские, школьные годы, юность, молодость, учёба, комсомол, радость от общих дел, мероприятий, комсомольских строек на благо будущего нашего Отечества.

Вспомнился светлый человек Eкатерина Васильевна Бутылкина, наша тихая последняя беседа, грустные слова, смысл которых не забывается: «Сражались, трудились, а появились новые паны, ложью взявшие, прихватившие у государства, действительных его граждан достояние страны». Это был не горько-возмущённый вопрос, это тихо-беспомощное убеждение женщины — одного из самых молодых ветеранов трудового фронта, покинувшего жизнь. Подобные мысли-раздумья сопровождают пожилых людей и даже более молодых довольно долгое время. Удивительно, неужели не чувствуют, не слышат настроение жителей страны процветающие бюрократы-чиновники, новая элита? Eсли судить по передачам «друга» телевизора — не слышат, не видят, их жизнь далека от жизни «простолюдинов» (вновь вернувшееся принижающее слово).

Даже в нашем небольшом городке нередко встречаешь человека, которому была причинена обида и, что ещё тяжелее, изведавшего унижение. Особенно болезненно это чувствуют, выносят люди, прожившие долгую, порой неправедную жизнь. Для любого важна справедливость, не унижающая человека.

«Позвольте спросить, а наше телевидение на дальние расстояния в наши всё позволяющие времена своими многими передачами не представляет ли собой массовое унижение обыкновенных людей?». Вопрос заданный как будто с иронией, улыбкой всё же заставил призадуматься и прийти к согласно-утвердительному ответу.

Пришли другие времена. В провинции — крае, удалённом от культурных центров, где в малых городах-городках, поселениях, деревнях обитает множество жителей страны. В котором телевидение сменило горячо любимое кино в кинотеатрах, клубах, даже в избах-читальнях и отдалённых полевых станах, куда приезжали кинопередвижки. В кино шли с настроением-ожиданием чего-то интересного, удивительного, — кино надежды осуществляло. Где-то сто лет назад мудрый человек сказал, что из всех искусств для страны важнейшим является кино. Кино несло знания, радость, тягу к прекрасному.

Сменившее любимое кино телевидение должно освещать актуальные события мира, страны, его регионов, дарить зрителям имена достойнейших людей, должно просвещать, служить духовному, нравственному воспитанию. Таковы обязанности телевидения, а выполнение их касается всей страны, всех её граждан, и обязанности становятся равносильны долгу. В выполнении долга у телевизионщиков, мягко говоря, очевидно, не всё хорошо. Всё чаще слышишь: «Юмор, сатира… было весело, а сейчас смех сквозь слёзы, порой смотреть совестно.», «Скоро перестану телевизор включать.», «Посмотрела «.», ну это же на грани пошлости.» и так далее. Передачи о «веселье», житье-бытье представителей шоу-бизнеса: кто в каком замке живёт, сколько раз женился-развёлся, от кого, чьи дети — это непристойно, возможно только в духовно убогом сообществе.

Однако для рассказа о замечательных людях (врачах, учителях, инженерах, деятелях науки, культуры, сталеварах, горняках), их достижениях, успехах, проблемах дорогого телевизионного времени нет. Не знает ничего страна о своей глубинке, её людях, стремящихся жить содержательно, у телевизионщиков на это сил и времени нет. Непонятно, почему программы-передачи, заслуживающие внимание многих, чаще всего транслируются после полуночи. Многое в телевидении неясно, вызывает недоумение.

Вспомнились строчки из стихов одного замечательного человека — поэта Александра Миланова:

«Что же я полон извечной печали

Что ж меня гложет

удушливый стыд?».

Заканчиваю свои думы-размышления замечательными, правдивыми выдержками из последнего интервью режиссера, общественного деятеля Николая Бурляева: «Телеканалы должны отвечать за то, что они показывают. Преступно изо дня в день заниматься понижением духовного уровня нашего народа. А ставшее девизом выражение: «Народ смотрит -значит, это востребовано» не выдерживает никакой критики. Куда народу деваться, если по всем каналам показывают этот кошмар».

«Через большинство каналов происходит дебилизация страны, осознанное понижение духовного уровня, как будто телевизионщики следуют словам Германа Грефа, заявившего на Валдайском форуме, что не нужно народу давать культуру: «Нам трудно будет ими управлять» («Аргументы и факты» № 17-20).

***
фото: