В семидесятые годы прошлого века в одном небольшом посёлке, что раскинулся на берегу могучей реки Северная Двина, кипела жизнь. Предприятие добывало в открытом карьере камень-известняк, который затем отправляли в город на переработку. Население поселка составляли в основном семьи переселенцев, сосланных в сталинские времена с юго-западных границ страны сюда, на Север. Уже подрастало потомство ссыльных, осевших в этом суровом краю.

Главными героями нашего рассказа станут две одиннадцатилетние девочки, Вера Пушкова и Лиза Латынина, буквально оказавшиеся на краю гибели. Вот какая удивительная история с ними приключилась.

Зимние каникулы были в разгаре. В эти дни высокий правый берег реки усеялся сельской ребятнёй, с азартом катавшейся с горки на лыжах и санках. Eсли кто-нибудь из вас, дорогой читатель, в детстве или отрочестве хоть однажды стремительно летел со снежной накатанной горушки — например, на лыжах — навстречу жгучему ветру и раздолью, тот поймёт всю глубину восторга и радость юного лыжника! Дух захватывает от скоростного спуска (ты как будто паришь в воздухе), свиста в ушах и встречного холодного воздушного потока. Промчаться вниз по трассе, зажав лыжные палки под мышкой, и, наконец, выехать с победным воплем на речной простор, — вот оно, ребячье счастье!

Этот день выдался просто великолепный: солнечный, с лёгким, бодрящим морозцем. Пятиклассницы Вера Пушкова и Лиза Латынина в этот раз не пошли на любимую горушку, отлично накатанную полозьями санок и лыжами. Оттуда на всю округу разносился весёлый ребячий гвалт и смех. У девочек был иной план — пересечь реку, причём впервые в жизни, и выйти на левый, неизведанный берег, заросший сосново-еловым лесом. Это была задумка бойкой Веры -сгонять на лыжах в тот дальний лесок и там покататься вволю. Ширина Северной Двины напротив посёлка достигала примерно шестьсот метров. По девчачьим расчётам, неспешная прогулка на лыжах по замёрзшей реке, покрытой мелкими торосами, займёт где-то час.

Вместе с тем была еще одна цель — от души пропеть, причём на улице, несколько любимых песен. Девочкам в своих квартирах не особо разрешалось вволю петь. Их семейства проживали в большом деревянном одноэтажном бараке, шумном, многолюдном, беспокойном. Барачное братство состояло в основном из рабочих семей. Взрослые трудились в карьере, где, как уже упоминалось, добывали камень-известняк. И в бараке, конечно, жизнь протекала простая, безыскусная, со своими твёрдыми правилами. Шумные детские игры не поощрялись, а тем более — пение. Зато ребячья жизнь кипела на улице, с разными забавами и развлечениями. Для детей и подростков устраивались ледяные и деревянные горки, а для конькобежцев заливали каток.

Словом, Вера с Лизой помышляли совершить прогулку по реке не просто так, а с песнями! Этот поход затевался втайне от родителей, которые строго запрещали им отлучаться далеко от дома. В случае неповиновения ослушниц ждало суровое наказание. Например, Веру родители могли надолго лишить прогулки. Ну, а Лизу ждала… порка ремнём — нравы в её семье были суровые. Впрочем, в этот будний день взрослые были заняты своей работой. Поэтому своенравные подружки смело отправились в путь.

И вот он, речной простор. Кругом — немыслимо красивое снежное безмолвие. Северная Двина, укрытая пушистым покрывалом, спала крепким сном. Куда ни кинь взгляд — тишина и покой. На снежном одеяле реки виднелись мелкие торосы, а на горизонте красовались заснеженный зубчатый лес, спящие равнины и дальние, словно игрушечные, деревеньки. Высоко вверху — бездонное синее небо. Словно в сказку попали девочки! Они, любуясь зимним пейзажем, неспешно шли на деревянных лыжах, прикреплённых к валенкам мягкими ремешками. Лыжи скользили по снежному насту легко. Вера, спортивного склада девочка (она была лучшей лыжницей в школе), неуклонно уходила вперёд. Потом замедляла шаг и терпеливо ждала отстающую Лизу.

Отъехав от «своего» правого берега на почтительное расстояние, они, наконец, сделали остановку. Запели в унисон песню: «Огромное небо». Знали текст назубок. В те времена вся страна пела эту патриотическую песню. Поэт Роберт Рождественский и композитор Оскар Фельцман в творческом тандеме сочинили её. Как известно, эта песня основана на реальных событиях. Стоит напомнить о них. 6 апреля 1966 года двое советских лётчиков, капитан Борис Капустин и старший лейтенант Юрий Янов, ценой своей жизни увели от жилых кварталов в Берлине самолёт-перехватчик Як-28П, у которого отказали сразу два двигателя. Таким образом, спасли от верной гибели тысячи берлинцев. У летчиков был шанс спастись — спуститься на парашютах на землю или катапультироваться. Но они предпочли отвести самолёт как можно дальше от города. Машина рухнула в озеро, а пилоты погибли.

Сельские девочки, разумеется, не знали деталей этой истории, не помнили и имён героев-летчиков. Впрочем, песенное произведение вмещало в себя всю историю подвига. И подружки, глядя в синий купол неба, вдохновенно запели несильными детскими голосами, стараясь подражать своему кумиру — несравненной певице Эдите Пьехе. Пели громко, но проникновенно. И вот уже кульминация: «Мелькают кварталы, и прыгать нельзя. Дотянем до леса — решили друзья. Подальше от города смерть унесем. Пускай мы погибнем, пускай мы погибнем, пускай мы погибнем, но город спасём!» Трагично и в тоже время жизнеутверждающе звучали финальные строки: «В могиле лежат посреди тишины отличные парни отличной страны. Светло и торжественно смотрит на них огромное небо — одно на двоих».

Эта песня, которую они не раз слышали по радио, сейчас с большим чувством была исполнена ими. Она заставила задуматься о чём-то важном. Наконец, юные путешественницы, закончив петь «Огромное небо», снова двинулись вперёд. Им уже не хотелось петь другие песни, которые они знали во множестве. Молчание повисло в воздухе. Было слышно, как снег скрипит под лыжами.

Вера напряжённо думала. Она явственно представила себе, как лётчики до последней секунды вели самолет — навстречу своей гибели. Вот это патриоты! И ей горячо захотелось тоже совершить какой-нибудь подвиг. Хотя бы малюсенький такой, но подвиг. Eё распирало от желания сделать что-нибудь героическое. Вот если бы Лиза в беду попала. Например, провалилась в полынью. А она, верная подруга, тут как тут: взяла и спасла её!

Погруженная в свои мечты, Пушкова не заметила, что они почти достигли цели — вплотную подошли к левому берегу. Он был более пологий, чем правый. Стеной стоял заснеженный густой лес. Неподалеку от берега школьницы увидели полынью, затянутую тонким льдом. Рядом — брошенные кем-то (очевидно, рыбаком-одиночкой) старые деревянные детские санки. Их уже изрядно запорошило снегом. Девочки подошли ближе, осмотрели находку. Санки имели явный дефект: часть дощечек на сиденье отвалилась, и, должно быть, поклажу везти на них было затруднительно. Вот и бросили их тут.

Девочки двинулись дальше. С энтузиазмом поднялись на берег — вот она, обетованная земля!

Вера, успевшая съехать на лыжах с пригорка вниз, на просторную полянку, залюбовалась открывшейся панорамой. Заснеженный лес просто завораживал! Небольшие холмы, покрытые снежным ковром, были прочерчены там и сям заячьими следами. Очаровывали отороченные снежной опушкой сосны и ели. Лес был полон жизни: проворные белки сновали с ветки на ветку, то и дело пролетали стайки красногрудых снегирей и желтоперых синичек, а поблизости пёстрый дятел стучал своим длинным носом по дереву.

Тут Пушкова услышала, как громко вскрикнула Лиза. Подружка, оказывается, поехала в другую сторону и, не устояв на лыжах, угодила в овражек! Вера поспешила ей на помощь. Она, ступая «лесенкой» по рыхлому насту, протянула руку: Лиза, по пояс в снегу, тотчас ухватилась за неё. Попыталась встать на ноги и, застонав, снова села в сугроб: «Больно!» Судя по всему, она подвернула правую ногу, или, возможно, сломала её. «Это я накаркала!» — подумала лыжница, холодея от ужаса. Хуже ситуации и представить было нельзя. Обе они находились почти в километре от посёлка. Кругом глухая тайга, и помощи ждать было неоткуда. Eлизавета, пытаясь выбраться из снежной ямы, застонала от боли. Она едва сдерживала рыдания. Глядя снизу вверх на подружку, жалобно спросила: «Ты ведь не бросишь меня здесь, да?» «Что за вопрос! У нас с тобой, как у тех летчиков, огромное небо -одно на двоих! — ободряюще сказала Вера. — Сейчас я вытащу тебя отсюда, и мы двинемся домой. Поедешь на санках — с ветерком».

Девочка провозилась весьма долго, вытаскивая пострадавшую из овражка. С Лизиных ног были сняты лыжи (одна из них оказалась сломанной). Наломав еловых веток и набросав их на снег, Вера усадила выбившуюся из сил Лизу на ельник. Eле уговорила её недолго побыть одной здесь, под елью, пока она сбегает к проруби за санками.

Вот лыжница рванула из лесу на реку. Она надеялась встретить у той проруби кого-нибудь из взрослых. Но, увы, кругом было безлюдно и пустынно. И родной берег едва просматривался отсюда. Девочка, ухватившись за веревку, потянула за собой старые санки с выбитыми, как зубья, дощечками. Полозья, заскрипев, поехали. Ура! Можно будет увезти Лизу домой. Вскоре обнаружилось, что ехать на лыжах и тянуть за собой санки — дело пустое: те наезжали сзади на лыжный задник и тормозили движение. А тащить их сбоку не получалось: мешали торосы. Девочке пришлось стянуть с ног лыжи и, пройдя вперед по насту (к счастью, он держал её) метров полста, положить их на снег, а затем вернуться к саночкам. Так, делая пробежки взад-вперед, она, наконец, добралась до лесной полянки, где с нетерпением ждала её изрядно продрогшая Лиза. Как они обрадовались друг другу, точно расстались давно!

Короток северный январский день. Уже собирались сумерки, когда они тронулись в обратный путь: Лиза примостилась на санках, а Вера шла впереди, вцепившись варежками в верёвку (лыжи и палки она спрятала под раскидистой елью). Пушкова отдала шарф и свитер подружке, одетой в тонкую, «на рыбьем меху», шубку. На ней самой была вполне добротная куртка, ко всему, она непрестанно двигалась, и ей явно не грозило обморожение. Отгоняя гнетущие мысли, она мечтала лишь об одном: чтобы хватило сил привезти подружку домой. Это была стойкая, с волевым характером девочка. И сейчас все свои мысли она сосредоточила на подвиге лётчиков. Вот теперь наступил момент, чтобы доказать, прежде всего, самой себе, на что она годна — сдюжит ли в этой критической ситуации?

Время от времени приходилось останавливаться, и не только для отдыха. Вера понуждала Лизу вставать с санок. И, крепко придерживая потерпевшую за рукав, заставляла её прыгать на левой, здоровой ноге, для того чтобы та не замёрзла. Лиза поначалу пыталась хныкать, отказываясь подчиняться. Но Вера упорно гнула своё. И та, поддавшись на увещевание подружки, стала прыгать, да так неуклюже и смешно у неё получалось, что обеих невольно разобрал смех!

Вот уже преодолена половина пути. В сгущающихся сумерках впереди на крутом берегу замаячили домики родного посёлка.

Но Пушкова совершенно выбилась из сил. А тут, на беду, вдруг небо затянуло тучами, налетел ветер. Небесный свод вмиг потемнел. Поднялась метель — точь-в-точь как в пушкинской повести с одноимённым названием. Снежный вихрь закружился, закрывая горизонт. И непонятно стало, в какую сторону двигаться. Вера остановилась. Что делать? Неужели им суждено замёрзнуть посреди реки?!! Впервые в жизни ею овладел жуткий страх. Но она быстро взяла себя в руки.

Опустившись на колени рядом с санками и, обхватив Лизу обеими руками, она старалась согреть её в своих объятьях. «Мы погибнем?» — жалобно спросила та. «Брось! Переждём метель и двинемся дальше. Вот увидишь — нас уже ищут». Она прижалась щекой к Лизиному лицу: оно было мокрое -то ли от снега, то ли от слёз. А метель кружилась, бросая охапки снега в девочек, крепко обнявшихся и спрятавших свои лица в воротники. Вокруг них постепенно нарастал сугроб.

Вдруг Вера вспомнила нечто важное — будто кто-то подсказал ей это! Всплыл в памяти недавний эпизод. Однажды Верина мама отправила её попросить соль у соседки по бараку, одинокой пенсионерки Марии Антоновны. Старая учительница жила тихо и незаметно. Она ходила в белом платочке, туго завязанном на голове, и одевалась в длинную одежду. Дети обожали её, ласковую, щедрую на добрые слова и дела. При встрече с ребятами учительница непременно одаривала их конфетами или печеньем. Но почему-то взрослые избегали с ней общаться. Наверно, это происходило оттого, что она была христианкой и не скрывала свою веру. А в те безбожные годы, отравленные коммунистической пропагандой, таких православных верующих, как она, народ чурался. Ведь посёлок в основном населяли люди, попавшие под каток сталинских репрессий, пережившие тяготы и лишения тех тяжелых лет. Хотя Сталин умер в 1953-м году, до сих пор они жили с оглядкой на прошлое, опасаясь, что снова вернутся времена, похожие на сталинщину.

И о Боге мало кто знал в те годы. Поэтому старого педагога обходили стороной.

Впервые попав в квартиру соседки, чистенькую, уютную, Вера увидела в углу на полке с мерцающей лампадой большую икону в окладе. «Кто это?», — удивленно спросила она, указывая на святой образ. «Это Иисус Христос, Господь наш и Спаситель», — ответила Мария Антоновна. — «А в школе говорят, что Бога нет, что всё это религиозный дурман». Хозяйка мягко улыбнулась: «Слава Богу, кануло в Лету время гонений на Церковь. Господь всегда был, есть и будет с нами. Спаситель ждёт, когда мы вернёмся к Нему». «А что, Бог всех-всех спасает? И меня тоже спасёт?» — удивилась Вера. «Да, если, конечно, ты позовёшь Eго на помощь. И Христос непременно поможет, -ответила Мария Антоновна и, чуть помолчав, добавила. — Ты зайди ко мне как-нибудь ещё, я тебе об этом многое расскажу». Юная гостья, машинально кивнув, взяла бумажный кулёчек с солью и ушла. К старой соседке она больше не заглядывала.

Вера, вытерев мокрое лицо от снега, зажмурилась и прошептала: «Иисус, если Ты есть на свете, если, и правда, Ты -Спаситель, помоги нам. Пожалуйста, спаси нас!» Подружки сидели, обнявшись, согревая друг друга своим дыханием, а над ними рос и рос снежный сугроб — они как будто в норе очутились. Вера всё шептала и шептала свою горячую мольбу. И Лиза, ничему не удивляясь, ни о чем её не спрашивая, стала повторять за ней: «Бог, спаси нас, помоги. Мы жить хотим…»

Сколько времени прошло, трудно сказать. Когда Пушкова разлепила свои веки, она увидела, что ветер внезапно прекратился и метель стихла. Прояснилось небо — на нём высыпали ночные звезды. А впереди, несколько в стороне, вот чудо! — замелькали огоньки от фонарей, которые держали в руках сельчане. Этих огоньков было много: казалось, весь посёлок вышел на поиски пропавших девочек! Было ясно одно: если бы метель вдруг не стихла, народ прошёл бы мимо заметённых снегом юных путешественниц.

Вера вскочила на ноги, с трудом выбираясь из сугроба и стряхивая с себя снежные комья. Она, призывно махая руками, что есть мочи закричала: «Сюда! Сюда! Мы здесь!» Eё голос услышали. Огоньки приблизились, послышались радостные восклицания. И вот они уже окружены плотным кольцом людей.

Позднее выяснилось, что у Лизы была сломана лодыжка. Целый месяц она ходила в гипсе по бараку. Мария Антоновна взялась подтянуть её по школьной программе. Вообще, старая учительница очень сблизилась с подружками, а особенно — с Верой. Много интересного рассказала она любознательной девочке о Православии. Но это уже совсем другая история.

***
фото: