Карелия — край белых ночей, тысячи озёр, угрюмых болот и величавых скал — место силы и вдохновения. Здесь творили Смирнов-Русецкий и Куинджи, Рерих и Гине, Шишкин и Харитонов. Современные художники приезжают к нам на пленэры, работают в местной арт-резиденции, обогащая культуру Сортавала.

В этом интервью мы поговорим с человеком творческой профессии, которая, однажды приехав к нам в город, очаровалась им и решила пожить здесь. Анастасия Грабовая — дизайнер из Санкт-Петербурга. Медведя, которого придумала Настя, можно увидеть на руническом камне в крепости Чёрного медведя на территории исторического парка «Бастюнъ». А ещё она принимала участие в разработке туристического приложения для Валаамского монастыря. Мы поговорили о творческом пути и карьере, любви к нордичекой природе, трудностях, с которыми сталкивается современный художник, поразмышляли о ценностях и вдохновении.

— Настя, добрый день. Спасибо, что согласились побеседовать. Расскажите немного о себе.

— Я родилась, выросла и живу в Санкт-Петербурге. Училась в Российском государственном педагогическом университете им. А.И. Герцена на кафедре живописи и рисунка, магистратуру заканчивала здесь же на графике. По сути нас учили иллюстрировать, и свою магистерскую работу я делала с иллюстраторами, но, согласно диплому, я учитель ИЗО. После университета два года работала в средней общеобразовательной школе в Купчино. В основном вела занятия на продлёнке для ребят 7 — 10 лет. Мы с ними факультативно занимались рисованием несколько часов в неделю. Факультативы по изобразительному искусству — это хорошо, но после целого дня в школе дети уставшие, и они не очень охотно изучают разные техники рисования и историю искусства. Для себя я определила, что самое главное — чтобы дети познакомились с материалами и прочувствовали их, чтобы у них была возможность открыть для себя изобразительное искусство и задуматься, интересно это им вообще или нет. Мы учились держать руку, работать с акварелью и пастелью, пробовали маркеры. На одну и ту же тему ребята придумывали разные интерпретации. Eсли эта тема — осенняя природа, например, то ты можешь реалистично написать пейзаж, собрать натюрморт и запечатлеть его, а можно предложить ребятам пофантазировать и изобразить сказочный лес, ответив тем самым на вопрос, как бы вы хотели, чтобы выглядела осень. То есть даже в рамках стандартной программы свобода творчества была. Дети ходили не консистентно, скажем так, а больше отдохнуть. Кто-то приходил, потому что друзья уже занимались, кого-то записывали родители, потому что видели, что ребёнок хорошо рисует. У кого-то были новые классные фломастеры, и они хотели познавать что-то новое. Радовало, когда показываешь детям, как с помощью простых форм и техник можно запечатлеть на бумаге то, что видишь вокруг, и они с увлечённостью учатся и делают первые штрихи. Первый год мне нравилось, но так как программа закольцована, это начало надоедать, и в процессе я поняла, что мне больше по душе преподавать взрослым людям.

— Из школы Вы по итогу ушли. И как дальше складывалась карьера?

— Да, из школы я ушла, потому что не хватало зарплаты, и в системе стало душно. Решила заниматься дизайном, многие мои знакомые уже работали в этой сфере. Программы изучала сама, но в основном рисовала от руки и отдельно собирала портфолио, куда вошли, например, логотипы, которые я делала для друзей. Я работала с разными компаниями, меня смешно увольняли, я продолжала сложно искать себе работу. Потом пришла в компанию, которая занимается недвижимостью, и делала им сайт. Получается, что я лет восемь уже с большими перерывами иногда работаю с дизайном, в основном это веб-дизайн, делаю сайты и приложения. Мне проще управлять финальным продуктом в диджитал-формате, потому что здесь всё можно поправить, пообщаться с верстальщиком и получить результат, который запланировала. А с бумажной типографикой всегда всё непредсказуемо: кто-то не так подрезал, при печати съехал текст, цвета получились не те и бумагу выбрали неподходящую. И с логотипами, честно говоря, получалось не очень.

— Я вообще думаю, что это особый дар, специфика работы мозга или заточенность, как ни назови. Ведь нужно обобщить полученную информацию о продукте, знать его стратегию на рынке, стиль и тональность коммуникации, вычленить что-то важное, не забывать про ассоциации и придумать точный символ или метафору. Напоминает создание заголовка к статье, с чем зачастую бывают проблемы.

— Да, несомненно. Логотип должен быть цепким, запоминающимся и остроумным, а также работать на целевую аудиторию бренда.

— Вы по техническому заданию работаете, или самостоятельно?

— Сейчас я работаю по техническому заданию. Это больше похоже на инженерно-проектировочную работу, потому что я не столько навожу красоту, сколько проектирую интерфейсы, разрабатываю пользовательский сценарий.

— Как получилось, что Вы принимали участие в разработке приложения для Валаамского монастыря?

— Параллельно с основной работой я стала брать заказы на фрилансе. И так получилось, что я разрабатывала дизайн для туристического приложения Валаамского монастыря. Это большая база знаний. Там есть панорамы, и если у тебя нет возможности посетить архипелаг, ты можешь посмотреть виртуальный тур, в котором расставлены инфометки о важных точках на карте архипелага, есть сама карта путешествия и аудиоэкскурсия. Через приложение можно подать записку.

— На примере этого приложения расскажите, пожалуйста, нашим читателям, что такое проектирование интерфейсов приложений и разработка пользовательских сценариев?

— Допустим, человек хочет приехать на Валаам, насладиться природой, а не читать много информации на стендах, или его интересуют какие-то конкретные вещи, архитектура, например. И мы продумываем сценарий предполагаемого поведения путешественника: как ему было бы удобно получать информацию (слушать аудио или читать), где разместить стенды. А если мы, например, говорим, что наша цель и приоритет нашей аудитории — это забота об экологии, то все стенды сопровождаются qr-кодами, и вся информация дается в онлайн-формате. В этом приложении мы делали описания для икон, подсказывали туристам и паломникам удобный путь. Я не уверена, реализовались ли все задумки, которые мы с командой предлагали заказчикам, хотелось бы съездить на Валаам и самой посмотреть.

— То есть Вы делали приложение для гостей и паломников Валаамского монастыря и никогда там не были. А как впервые приехали в Сортавала? Как туристка?

— В 2019 году на майских праздниках мы с подругой решили немного попутешествовать и приехали в Карелию в составе туристической группы. Были в горном парке «Рускеала», в Питкярантском районе — в местечке, где залежи граната, и на водопадах Белые мосты, куда добирались на грузовике по бездорожью. Мне очень нравится северная природа, и эта поездка подарила вдохновение. Я ехала в ваши края уставшая от работы, даже, можно сказать, выгоревшая. И мысль о том, чтобы взять большой отпуск, который бы превратился в последующее увольнение, к тому моменту уже посетила меня.

— Как произошло знакомство с парком «Бастион»? Вы же по итогу несколько месяцев работали там.

— Да, всё верно. Посещение парка было в нашей программе. Я люблю всё, что связано с древнескандинавской эпохой: культуру, эстетику, саги, мифологию, нахожу в них много жизнеутверждающего. Так совпало, что несколько месяцев до поездки я ходила на тренировки в тир — стреляла из современного композитного лука. И в тире на территории парка экскурсовод в шутку предложил поработать, и я согласилась. Мы созвонились, я приехала в Сортавала летом и осталась здесь на три месяца.

— Вы работали лучницей?

— Поначалу да, а затем пригодились и мои дизайнерские способности. Мы вместе делали первую версию сайта, и у ребят появились идеи отрисовать панно для локаций парка и логотип.

— Так и появился тот самый чёрный медведь, который сейчас изображен на руническом камне?

— Да, мы его делали для крепости Чёрного медведя. Техническое задание — медведь, который стоит на задних лапах, рычит и как бы нападает. Цвета выбрали чёрный и красный. Я изучала, как медведь может стоять и почему он это делает. Рассматривала иллюстрации, сделанные по находкам. Вникала в древнескандинавскую стилистику, смотрела исторические источники. В Скандинавии 8-10 веков узоры сложносочинённые, а современный логотип должен быть читаемым, в эскизе можно увидеть, что изначально мы хотели добавить символы на тело нашего медведя, но смысла в этом нет, и мы остановились на более лаконичном варианте. Детально прорабатывали голову, чтобы её изображение можно было отдельно разместить на маленьких полотнах.

— Выходит, Вы оставили здесь свой след.

— Да (улыбается — прим.ред).

— А если говорить о нордической природе. Знаю, что Вы были и в Швеции, и в Норвегии, и к нам в Карелию приезжаете не первый раз. Что Вы находите в этом климате, в этих ландшафтах и пейзажах?

— Мне сложно со словами, потому что я разговариваю с миром на визуальном языке. Просто скажу, что это моё. Мне очень нравится мировоззрение людей, которые живут в ваших широтах. Вот, например, скандинавский дизайн. Eго философия — что ты из малого делаешь максимально удобно и для людей, потому что ресурсы ограничены, мало солнечных дней, и мы стараемся настолько это всё оптимизировать, встроить в природу, при этом не мешая ей, чтобы всем досталось солнечного тепла и света. В одной из скандинавских саг есть размышление о том, что в самый короткий день в году -день зимнего солнцестояния — заканчивается цикл смерти. И первый луч, даже если ты не видишь его, он уже есть, и природа обязательно возродится. А ещё недавно прочитала книгу «На север вслед за чайкой», по сюжету семья с детьми путешествует из Санкт-Петербурга к берегам Баренцева моря на Кольском полуострове. Девочка на одной из остановок по пути спрашивает отца о невзрачных маленьких цветах под ногами, а отец отвечает: «Зато ягоды будут. На севере всё цветет со смыслом, чтобы зря силы не тратить». И я сразу подумала, что это созвучно философии скандинавкого дизайна. Условно, ты находишь корягу и делаешь из нее табурет, как бы подбираешь функцию для этого дерева.

— И сама природа может подсказать эту функцию.

— Да, именно. Когда вокруг нет изобилия, ты работаешь с тем, что есть, и больше это ценишь.

— Какое впечатление произвёл город Сортавала?

— Мне здесь очень нравится. У вас под рукой природа: фактурные камни со мхом, сосны, лесные ягоды, в парке можно заслушаться пением птиц. А буквально через десять минут пешком это уже город с интересной деревянной архитектурой, каменными зданиями нескольких стилей, промышленные здания здесь тоже остались. Эту природу вокруг интересно смотреть в разные времена года. Пока что я была здесь в жару, ранней и поздней осенью, ранней весной. Зимой, думаю, я здесь замёрзну (смеётся — прим.ред).

— У нас чуть холоднее, чем в Петербурге. И зима очень красивая, если она зима.

— Приму на заметку.

— Можете сказать, что город Вам что-то дал? Возможно, Вы что-то открыли для себя, переосмыслили?

— Я отдохнула здесь. Мне, как дизайнеру, было интересно изучать Сортавала и погружаться в его действительность, узнавать, как живут люди. Здесь я стала больше рисовать от руки. И если делала какие-то наброски, то это было больше про меня, как личность, про мои мысли и мечты. Эту природу хочется запечатлеть в памяти, и никакие фотографии не сравнятся с наброском. Зарисовка позволяет прочувствовать место, момент и запомнить эмоцию.

— То есть можно сказать, что здесь Вам хочется взять в руки карандаш и начать рисовать?

— Кажется, что это очень громко сказано, но, выходит, что так и есть. В Петербурге я почти не рисую, есть проблемы с поиском вдохновения. А на горе Паасо я поняла, что не могу не сесть и не начать рисовать. Машинально выбрала камень, с которого есть обзор, положила на него подстилку, взяла блокнот, достала карандаши, и рука как будто повела сама. Видишь этот пейзаж, и хочется им поделиться.

В конце разговора я рассказала Насте, что в Карелии есть сеть арт-резиденций, туда можно подать заявку и реализовать свой проект. Будем надеяться, что наши встречи на карельской земле состоятся ещё не раз.

***
фото: