Начало в № 51 от 29 декабря 2021 года.

На дворе стоял удивительно тёплый октябрь. Современный аккуратный, уютный городок К., окружённый непроходимой тайгой, представлял собой своеобразный «райский уголок». Великолепная девственная природа украшала жизнь горожан.

В один из тёплых, солнечных дней Маркова, взяв на работе отгул, отправилась в ближайший лес за клюквой. Девятиэтажный дом, где она жила, стоял на окраине города. Внучка рано утром была отведена в детский сад.

Надежда Юрьевна, в демисезонной куртке и брюках, в резиновых сапогах, с большим ведром в руке, пройдя пару десятков метров, очутилась в окрестном лесу. Она давно приноровилась ходить за ягодами и грибами в одиночку, легко ориентируясь на лесных тропинках. Сегодня в чащобе, полной неясных таинственных шорохов и звуков, стояла особая, чуткая тишина. Лишь где-то вдалеке, должно быть, на другом конце города, где возводился новый дом, иногда гремела строительная техника. Берёзки и осинки, окружавшие небольшое болотце, золотились и пламенели ярко-жёлтой и багрово-красной листвой.

Маркова, выйдя на край болотца, залюбовалась открывшейся картиной: на низких кустиках вызревала крупная, красно-бордовая клюква. Eё росло так много — сплошной красный ковёр! Женщина проворно достала из заплечного рюкзачка светлый платок и покрыла свою голову. Щедро смазала лицо, шею и руки антикомариной мазью (рой комаров назойливо кружил над ней, норовя укусить). Вот она, присев на корточки, сноровисто стала собирать двумя руками спелую ягоду. Горсть за горстью бросала её в ведро. Дело быстро продвигалось.

Вдруг она замерла, точно поражённая какой-то мыслью. Затем, резко разогнувшись в пояснице, выпрямилась во весь рост. Словно в каком-то забытье, с тревожным выражением стала озираться вокруг. Потом женщина, оставив до половины наполненное клюквой ведро, отошла в сторонку, на край болотца, к берёзкам и осинкам, о чем-то размышляя.

Вот Надежда Юрьевна медленно опустилась на колени. Eё лицо тотчас стало сосредоточенно-строгим, каким-то даже одухотворённым. Подняв голову к небу — такому глубокому и чистому — она плавным жестом осенила себя крестом и стала молиться. «Пресвятая Богородица, Владычице Небесная, услышь меня, грешную Надежду. Прости мои согрешения, вольные и невольные, — от этих слов, пришедших сейчас на ум, у неё перехватило дыхание, и она вдруг горько заплакала. — Я не знаю молитв, в церкви только одну Лизу причащаю, а сама никак не решусь. Грешная я: мужей выгнала, а себя праведной сочла! Ох, я запуталась в жизни, прости Матерь Божия! — Женщина замерла на мгновенье и, ломая руки, снова продолжила свой плач-молитву: — Знаю только одно: что-то очень плохое сейчас происходит там у Серёжи с Лидой. Сердце моё чует это. Помоги, Заступница наша, Богородица! Умоли Сына Своего, Иисуса Христа, спасти их!»

На залитом слезами лице её отразилась непереносимая мука. Она продолжала молиться, низко кланяясь и касаясь своим лицом мягкого мшаника. Молилась истово, с такой небывалой неотступностью и самозабвением, точно наверняка знала, что сейчас -в эти мгновения — решается судьба её сына Серёжи и невестки! Казалось, она была готова остаться здесь навечно, в покаянном плаче выпрашивая у Царицы Небесной спасительный покров и защиту для своих детей.

«Дева Мария, исцели души моей болезнь. Избави от бед детей, покрой их покровом Своим Небесным, огради и защити! — снова и снова взывала она, то поднимая своё заплаканное лицо вверх, к небу, то опять низко, до самой земли, кланяясь. — Только я одна виновата во всём. Зачем только отпустила их в это Подмосковье, в этот город наркоманов!» Маркова не помнила, сколько времени провела она, сокрушённым сердцем взывая в своих молитвах к Богородице…

А в это время в подмосковном городке, в одной из квартир двухэтажного неказистого, с облупленной штукатуркой, дома, доживающего свой век, творились дела нехорошие и тёмные. Одну из комнат в «двушке» занимали Сергей и Лидия, а другую — соседка Чуркина, средних лет женщина, давно и безуспешно лечившаяся от нервного заболевания. Она была тихая и безобидная, хотя и очень странная.

Молодая чета время от времени, урывками, употребляла наркотики, правда, не очень крепкие. Но даже их не всегда удавалось раздобыть. И когда «наркота» кончалась, начинался абстинентный синдром, проще говоря, страшная ломка. Тогда жизнь теряла для супругов всякий смысл. Первой захандрила Лидия: она «подбивала» мужа покончить жизнь самоубийством. Тут, на беду, Чуркина уехала на неделю в Москву, к своему давнему другу. Парочка, легко вскрыв висячий замок на двери её комнаты, обшарила помещение. Супруги нашли в посудном шкафу внушительную стопку упаковок с таблетками, мощными антидепрессантами, их получила по рецепту в аптеке больная соседка.

Первой проглотила несколько горстей таблеток Лида и сейчас же легла на кровать. Сергей, улегшись рядом, также вскрыл несколько бластеров и засунул себе в рот пригоршни таблеток, запивая водой. Они, взявшись за руки, глядели с вялым равнодушием в потолок, ожидая, когда придёт смертный сон.

Сергей вдруг подумал, что, в сущности, глупо умирать, когда тебе нет ещё двадцати пяти лет. Эта мысль вызвала в нём оторопь, впрочем, теперь совершенно неуместную, ведь этого захотела Лидия — умереть вместе, и он согласился. Он повернул голову набок. Eго угасающий взгляд уткнулся в стену: на полочке стояла икона Казанской Божией Матери, подаренная его матерью. Eму показалось, что лик Девы Марии неожиданно ожил и как бы озарился внутренним светом. Богородица смотрела прямо на него, в глубине её чудесных глаз таилась такая невыразимая печаль, такое милосердие и сострадательная любовь! Eму пришло в голову, что он, наверно, совершил страшную ошибку, но он не успел додумать, какую именно: его веки отяжелели и глаза закрылись.

Между тем по улице шёл их знакомый, длинный, худющий Витёк по кличке Скелет. Молодой наркоман. Он также избегал употребления сильных наркотиков, надеясь ещё пожить на этом свете. Eму вдруг пришло в голову, что надо бы навестить Серёгу и Лиду. Не успел он додумать мысль, словно неведомый мощный вихрь подхватил его, и он… очутился перед хорошо знакомым ему неказистым домом, где жила чета. Стоял напротив их окна. Витёк, встав на цыпочки, прижал своё лицо к стеклу. Сквозь плотный тюль ничего не было видно. Он, занервничав, громко окликнул Сергея и, не получив ответа, бесцеремонно забарабанил в окно. По-прежнему стояла гробовая тишина. Витёк набрал по мобильнику номер телефона приятеля — тот не ответил. Тогда Скелет, толкнув раму внутрь (к счастью, она не была закрыта на шпингалет), подтянулся и забрался с ногами на подоконник, затем спрыгнул в комнату. В полутьме он разглядел две неподвижные человеческие фигуры на кровати. Витёк сразу всё уразумел, ему уже не раз приходилось хоронить своих товарищей. Он, склонившись над кроватью, быстро пощупал пульс, порознь, у Сергея и Лиды. Пульс слабо прощупывался. Скелет тотчас набрал на мобильнике Сергея, брошенном у кровати, номер «Скорой помощи».

Медицинская бригада прибыла вовремя. Возились с двумя самоубийцами долго, даже пришлось вызвать на помощь ещё одну бригаду. Медики, пытаясь оживить отравившуюся пару, применяли разные реанимационные действия. А потом, когда те ненадолго пришли в сознание, сделали промывку желудка, применив зонд и клизму. Их доставили в больницу. И снова реанимационные меры.

Трое суток подряд Сергей и Лидия провалялись в бессознательном состоянии. Их поместили в огромную холодную палату (рядом с моргом), названную в шутку медиками «чистилищем» — дескать, здесь души умирающих (и умерших) очищаются от грехов. Возможно, молодых мужчину и женщину сочли уже не способными выжить. Однако они чудом выжили. Первым очнулся Сергей. Он лежал на высокой кровати под простынёй, совершенно голый. На соседней кровати — труп мужчины, тоже укрытый простыней. Самоубийца встал и побрёл разыскивать Лиду (в этот момент она тоже очнулась от забытья)…

Никого из персонала не было видно поблизости. Сергей и Лида, найдя груду сваленной в углу палаты одежды и обуви, выбрали для себя что-то подходящее, кое-как оделись и обулись. Покачиваясь от слабости и поддерживая друг друга, они беспрепятственно вышли из больничного корпуса. На улице сгущались осенние сумерки. Уже глубокой ночью эти двое добрели до своего дома. Комната с раскрытым настежь окном была выстужена и полностью обчищена злоумышленниками. Это было неважно, главное, они почему-то остались живы.

Маркова, давненько не получавшая от сына и невестки никаких вестей, решилась на поездку в Подмосковье. О своём приезде известила телеграммой. Лизоньку она оставила у родни.

Приехав на поезде в подмосковный городок Х., женщина вышла на перрон. Навстречу шли Сергей и Лидия. Вид они имели такой, точно только что вернулись с того света. Казалось, душа едва теплилась в них. Надежда Юрьевна едва сдержала слезы. Пересилив свою слабость, она распахнула объятия и по-матерински обняла их обоих, крепко прижимая к себе.

«Ну, ребятки, я приехала за вами. Поедем на север, да? Лизонька нас ждёт», — сказала она, глядя на них с любовью и твёрдой верой, что они согласятся. «Мама, погоди, мы потом всё обсудим, — мягко ответил Сергей и шепнул ей на ухо: — Я, когда был там, узнал, что Бог есть».

***
фото: