Звёздный час Аркадия Зудова выпал на 90-е годы ХХ века. До перестройки он работал рядовым электриком в строительном тресте, который позже «лопнул». В тогдашней неразберихе, царившей в перестроечное время, Аркадий сориентировался быстро: выручила природная смекалка и умение свести дружбу с нужными людьми. В своём северном городке он, молодой безработный, сумел наладить выгодный бизнес, в основном, по продаже водки, вина и пива.

Крепли связи с мэрией, полицией и судом. Дела Зудова пошли в гору, и спустя десяток лет он уже крепко стоял на ногах, получая барыш от нескольких торговых точек и собственного универсального магазина.

Аркадию Ильичу уже слегка перевалило за сорок. Eго былая поджарость пропала, теперь он покруглел, полысел. Вид он имел благообразный, с губ его не сходила благодушная улыбка, однако маленькие настороженные глазки-буравчики выдавали в нём человека скользкого и неуживчивого. Партнёры по бизнесу знали, что за добродушной его внешностью скрывается жёсткий, безжалостный делец.

Имея новый имидж, Зудов сменил и жену. С первой спутницей жизни Зиной, тихой и безропотной женщиной, он мирно расстался. И сразу же связал себя узами брака с молоденькой изящной расторопной парикмахершей Асей. У них родился первенец, Боря. Отец баловал его с пелёнок. Сын рос смышлёным мальчуганом: всё схватывал на лету.

…На дворе стоял тёплый месяц апрель. Отпраздновать Борькин десятый день рождения собралась родня. (Жили Зудовы в ту пору в стандартном пятиэтажном доме.) Пришёл со своей женой и Георгий, старший брат хозяина дома. Он, до мозга костей «пролетарий», зная своё место, не лез в бизнес и очень уважал пронырливого, удачливого Аркашу.

Чествовали именинника широко и весело. Боря, упакованный в фирменный джинсовый костюм, с важным видом принимал подношения: фотоаппарат, роликовые коньки, велосипед, мобильный телефон, ноутбук и прочие недешёвые подарки. Наконец, все уселись за праздничный стол, ломившийся от изобилия.

Пир шёл горой, когда за оконным стеклом, с улицы, раздался резкий звук автомобильной сирены. Аркадий, занервничав, прилип к окну, глядя со второго этажа вниз: сигналил его роскошный, чёрного цвета внедорожник, припаркованный впритык к подъезду. Рядом стоял незнакомый тощий сердитый паренёк с банкой пива в руке. Он пошатывался: похоже, был нетрезв. Наверняка это он, кулаком или ногой, стукнул по зудовской машине.

У Аркаши внутри все закипело от злости: юный оболтус явно не знал цену ни деньгам, ни крутой технике. Кровью и потом, по копеечке, по рублю ему, Аркадию Ильичу, на протяжении многих лет удалось-таки сколотить своё состояние, приобрести недвижимость и, в частности, этот шикарный автомобиль! Юнца ждала суровая кара.

Между тем паренёк, отойдя в сторонку, шлепнулся на уличную скамейку и, достав из кармана куртки сигареты, закурил (как позднее выяснилось, он поджидал свою подружку, которая жила в этом подъезде).

Крепко сбитые братья Зудовы, оставив застолье, выскочили из квартиры. Выйдя на улицу, осмотрели внедорожник. Аркадий, мигом выключив сигнализацию, узрел свежую вмятину на автомобильном крыле. Облегченно вздохнул: эту выемку позже мастера легко выправят и замажут.

Мужчины с грозным видом приближались к озорнику.

С парня вмиг слетел хмель: он вскочил и, встав в оборонительную стойку, внезапно выхватил из кармана куртки. складной перочинный ножик! Раскрыл лезвие и со страху стал беспорядочно размахивать ножом перед собою. Братья попятились назад и укрылись в подъезде. Аркаша срочно вызвал по телефону полицию.

Взбудораженный юнец, убрав складень в карман куртки, снова уселся на скамью. Успокоился. Склонил голову на грудь и. задремал.

Вскоре прибыл полицейский УАЗик, из нутра его выскочили трое дюжих мужчин в униформе. Один из блюстителей порядка, подкравшись сзади, ударил парня по голове резиновой дубинкой, и тот, потеряв сознание, мешком свалился на асфальт. Из кармана его был извлечён нож. Подскочивший Аркадий успел изловчиться и крепко врезать своим ботинком по бесчувственному телу. Озорника запихнули внутрь УАЗика и увезли в участок. Выяснилось, что его зовут Василий Гудков, ему 18 лет от роду.

За плечами у Васи уже была криминальная история. Года четыре назад полиция сбилась с ног, разыскивая злоумышленников, ловко вскрывавших на необорудованных стоянках частные автомобили и кравших из салона… магнитолы. Похитителей долго не могли поймать.

В конце концов, неуловимого Василия вместе с двумя дружками-ровесниками «вычислили» и задержали. Незадачливые подростки на вырученные от проданных задёшево магнитол деньги покупали себе разные сладости, кока-колу и жевательную резинку. Они делились большой частью своей выручки с взрослым рецидивистом, вовлекшим их в криминальный промысел. Разумеется, родители воришек до поры, до времени ни о чём и не догадывались.

Каждого из малолетних участников воровской группы осудили на четыре года условно, а уголовник снова сел на тюремные нары.

Четырёхлетний срок подходил к концу. И вот, когда до погашения Васиной судимости осталось всего-то ничего — меньше месяца (!), произошёл этот инцидент с внедорожником.

В полиции протрезвевший Гудков вспомнил, что после ночной смены в лесопильном цехе он изрядно выпил пива. Захмелев, отправился в гости к своей подруге. Тут попался под руку огромный автомобиль нувориша, загородивший вход в подъезд. Вася, рассердившись, ударил кулаком по машине, и включилась сирена. Когда выскочили из дома крепкие злые мужики, он испугался и вытащил ножик — исключительно для самообороны. Дальнейшее было известно оперуполномоченным.

Зудов написал заявление о нанесённом ущербе, указав, что Гудков, дескать, угрожал ему и его брату холодным оружием, то есть ножом. Особо напирал он на то, что от хулиганских действий юноши могли пострадать прохожие.

Казалось бы, пустячный инцидент обрастал новыми подробностями. Теперь Василию, ввиду непогашенной судимости, грозил реальный тюремный срок!

Проныра Зудов, имевший связь с полицией, почему-то заинтересовался личностью юного Гудкова. Всплыла любопытная деталь: Вася оказался сыном Антонины Романовны, ещё в доперестроечные годы трудившейся, как и Зудов, в стройтресте. Она была прорабом, а он — электриком, мелкой сошкой на всяких посылках: беги туда, сделай то или это. Молодая, умная, волевая, прямолинейная Гудкова слыла в своём деле асом. Во многом благодаря её жесткому стилю руководства, твёрдой дисциплине, введённой ею на участке, план всегда выполнялся и перевыполнялся. Фотография прорабши часто красовалась на трестовской Доске Почёта. Правда, порой строчили на неё жалобы «наверх» те из строителей, кто не шибко-то радел и пекся об общем деле (впрочем, эти пасквильные безымянные заявления директор треста бросал в корзину). В числе тайных жалобщиков был и Зудов, неохотно тянувший лямку электрика: ему тоже иногда перепадало от суровой прорабши. Мстительный Аркаша мечтал когда-нибудь поквитаться с вредной начальницей.

В народе говорили, что в перестроечные годы Гудкова натерпелась мытарств. После ликвидации треста она, как и многие строители (тогда все стройки в городе «заморозили»), оказалась не у дел. Внезапно умер муж, оставив её, безутешную вдову, с двумя детьми на руках — старшеклассником Василием и младшей Юлей, ученицей начальных классов. Семья была на грани выживания. Женщина бралась за любой труд: не чуралась мыть полы в ресторане и в подъездах или разносить почту. Наконец, её взяли мастером-строителем в крохотную фирму, где, правда, сильно задерживали заработную плату. Чтобы прокормить и одеть своих детей, Гудкова вечерами, дотемна, подрабатывала маляром-штукатуром на разных «халтурах». Приходя домой поздно, за полночь, валилась на постель и вмиг засыпала. А утром, наспех приготовив детям поесть, спешила на работу.

Вот и получилась, что Вася, предоставленный сам себе, попал в уличную компанию, где свёл знакомство с рецидивистом: как-то незаметно его жизненный путь скособочился.

История с кражей автомагнитол, в которой был замешан её кровный сын, ошеломляюще подействовала на Гудкову. Она поняла, что не только хлеб насущный нужен её семье, и тотчас бросила всякие «халтуры». Мучительно искала выход из жизненного тупика. Eй, гордой по натуре, прошедшей сквозь череду допросов, очных ставок, а позднее — и судебных разбирательств, пришлось всерьёз изменить всю свою жизнь.

Антонина Романовна зачастила в церковь. Возжигала свечки. Роняя скупые слёзы, молилась перед распятием Иисуса Христа, образами Пресвятой Богородицы и чтимых святых, прося вразумления для неё и непутевого сына, наставления на путь истинный. Она стала часто исповедоваться у духовника. Так, шаг за шагом, училась распутывать тугой узел тяжёлых жизненных обстоятельств — в них пребывала её семья. Не сразу, а гораздо позже осознала, что источник всех зол — это она сама!

Открылась неприглядная правда: как часто она была горда, высокомерна, заносчива, сурова и несправедлива к окружающим людям! Обижала своих коллег, подчинённых или соседей по дому. Хуже всего, что из-за вспыльчивого её характера страдали собственные дети.

Со стыдом вспоминалось матери, как за любую провинность, громко ругаясь, она награждала Васю подзатыльниками, а порой брала в руки и ремень (с дочкой, конечно, она была несколько мягче).

Теперь, когда сын вымахал выше её, никакой управы на него уже не стало. И всё же не это обстоятельство угнетало её больше всего. Она, сама выросшая в детском доме и прошедшая суровую жизненную школу, многие годы беззаветно отдававшая себя любимой работе, упустила в воспитании детей, пожалуй, самое важное: не оделила их в полной мере своей материнской любовью и лаской. Покойный муж, отличавшийся добросердечием и мягкостью своего характера, бывало, ласково укорял её за некоторую сухость и равнодушие к их внутренней душевной жизни.

Прежде она нашла бы себе оправдание: мол, кручусь-верчусь на работе и дома, не продохнуть, не до сантиментов мне! Дети сыты, одеты, чего ещё надо?!

И ведь, правда, ни разу не приходило ей в голову по-настоящему приласкать их, Васю и Юлю, поговорить с ними по душам и узнать о том, что лежит у них на сердце…

Воцерковление поначалу шло туго. Понадобилось время, долгие откровенные беседы со священником, регулярная исповедь и причастие, чтобы исподволь изменился, смягчился горделивый характер у Гудковой. Она прикипела душой к церковной общине, свела дружбу с несколькими прихожанками. Всё чаще брала с собой на церковную службу дочку.

Мать проводила, хотя сначала и безуспешно, задушевные беседы с рано повзрослевшим Василием. Она делилась воспоминаниями о своём детском доме, о братстве детдомовцев, делившихся с товарищами последним куском хлеба. Эта бескорыстная дружба для многих из них потом стала надёжным якорем, не раз спасавшим их в бурном житейском море. Слава Богу, все выжили, состоялись в жизни. Сын слушал внимательно, хотя по-прежнему был замкнут и скрытен. Но даже это малое радовало Антонину Романовну! Сквозь стену отчуждения, воздвигнутую между ними в последние годы, стали пробивались ростки взаимного доверия и понимания.

Василий устроился разнорабочим на лесопильный завод, усердно вкалывал. Исправно ходил отмечаться в полицейский участок. Казалось, жизнь налаживалась.

Окончание в следующем номере.

***
фото: