«Чёрные камни» держат в аренде 11982 гектара земли. Арендная плата же составляет за всё это богатство составляет лишь 400 рублей в год. То есть 3,3 копейки за гектар. Более того, все эти 3,3 копейки уходят в федеральный бюджет.

Я готов дать на десять рублей больше, чтобы только отстали от людей, живущих в Пуйккола.

А если поставить вопрос по-другому: я, как житель Сортавала, имею право в тех краях собирать грибы, ягоды и прочее? И как тогда мне узнать про калитки, где они есть? И кто мне даст ключ?

Вообще, насколько мне известно, охотничье хозяйство работает по определённой формуле. Она проста.

Необходимо установить аншлаги, сообщающие посетителю, что он находится на территории охотничьего хозяйства, что здесь охота без путёвок и лицензий невозможна.

На что имеют право работники охотничьего хозяйства? В основном, на контроль, направленный против браконьеров, пожарной опасности. На выполнение работ по содержанию и уходу за арендованными участками лесных угодий. Наконец, создавать в лесу привлекательные условия для животных, чтобы они не уходили, не мигрировали — это кормушки, солонцы и пр. Кроме того, они могут регулировать численность хищников, включая волка.

Забор — это противоестественно.

На огороженных участках, куда запускают дополнительное количество зверей, рекреационные нагрузки растут со страшной силой: животные там уничтожают лесной подрост. Они уже «собрали» там все грибы и ягоды.

Животные в естественной среде должны свободно мигрировать. А организаторам хозяйства надо помнить, что животные не мигрируют оттуда, где им хорошо.

Лес — федеральная собственность. И животные, что там обитают — тоже федеральная собственность, чем бы ни подкармливало их хозяйство, хоть манной кашей. Именно Федерация выдаёт лицензии, определяет, сколько животных на той или иной территории подлежит отстрелу. Подчёркиваю, — не Андрей Алексеевич Лебедев, а Федерация. Чтобы не получалось так: «У-у, там кабана много, сегодня лупим там кабанов, а завтра — вон там».

Лицензии покупаются у соответствующих государственных организаций. А с питерских и московских VIP-охотников хозяйство может брать хоть по двести тысяч — их дело. Это прибыль, которую получает охотничье хозяйство.

Арендная плата. Возникает впечатление, что у нас государство очень богато на больных людей. Абсурд и несусветность. Я готов участвовать в конкурсе, я дам не 400, а 410 рублей с тем, чтобы жители Пуйккола, Партала, Рускеала, Кааламо и Вяртсиля имели возможность без всяких дополнительных трудностей собирать грибы.

На базе «Чёрных камней» есть зоопарк. Вот там они могут организовать охоту в любое время и отстреливать зверей в любом доступном количестве. Хотят разводить кабана — пусть строят свиноводческую ферму. Пусть разводят на мясо, если есть нечего.

А вот заборы. Это абсолютно противоестественно, антигуманно и по отношению к человеку, и по отношению к животным. Любой человек имеет право зайти в лес, посидеть на берегу озера, делать в лесу всё, что угодно, если это не противоречит закону.

Может. Но здесь забор. А с другой стороны — пограничный забор.

Со мной кто угодно может спорить, но я буду стоять на той позиции, что ситуация в Пуйккола является прообразом национального парка «Ладожские шхеры». И на каком-то этапе дирекция парка примет решение о таких же заборах. Только здесь всего 12 тысяч гектаров, а там — в десяток раз больше.

Я никогда не был против того, чтобы власти начали на территориях наводить порядок. В том числе и на территории предполагаемого нацпарка. Но ведь порядок начинается не с заборов. Наверное, надо восстановить нормальную работу рыбинспекции. Надо в нормальном виде восстановить работу охотинспекции. Лесами на островах Ладоги должен заниматься Сортавальский лесхоз. Сейчас, по большому счёту, за лес на островах не отвечает никто.

Для того, чтобы в лесу, в том числе, в лесу островном, был порядок, надо только одно — чтобы все службы, в той или иной степени обладающие правами контроля этой области, начали нормально работать в этом направлении.

Все эти задачи могут решаться государством и его службами. Могут они решаться и с помощью привлечённых организаций, каковыми являются арендаторы леса вроде «Чёрных камней». И, главное, все они решаемы без строительства заборов и обременительных для населения отграничений.

«Чёрные камни» — не единственное у нас охотничье хозяйство. Но другие хозяйства так себя не ведут. А попробуйте представить, что все они станут строить заборы? Во что превратится Приладожье?

Убежден, жители Пуйккола поднимают вопрос совершенно справедливо. А действия руководителей, с моей точки зрения, противоправны и незаконны.

Депутат ЗС РК А.С. Федичев обещал жителям, что он обратится в прокуратуру. Это правильно. Но… и тут возникает вопрос: а у самой прокуратуры, когда она видит нарушения, есть право вмешаться? Или она вмешивается лишь тогда, когда к ней обратишься?

Что же касается удержания животных на территории «Чёрных камней»… Надо, чтобы арендаторы леса создали для зверья хорошие условия. Как говорится, кормить надо лучше.

А заборы снимать.

Скоро вся страна станет страной заборов и охранников.

Справка

Владельцем охотничьего хозяйства является Игорь Михайлович Лейтис (на фото), президент Петербургского холдинга «Адамант».

Вот что «Адамант» сообщает о себе на своём сайте:

«Холдинг «Адамант» — один из крупнейших многопрофильных холдингов России, лидер рынка торговой недвижимости Петербурга и фактический создатель индустрии современных торгово-развлекательных комплексов в регионе. Не менее важным направлением для компании является промышленная переработка стекла (ЗАО «РСК»).

В структуре холдинга — десятки производственных и строительных компаний, торговые, медицинские, рекламные организации; отели, рестораны и другие предприятия в различных сферах бизнеса.

Бессменный лидер рынка торговой недвижимости Санкт-Петербурга

ПО ОЦЕНКЕ Colliers International, ПОД КОНТРОЛЕМ ХОЛДИНГА «АДАМАНТ» — 25,7 % РЫНКА ТОРГОВОЙ НЕДВИЖИМОСТИ ГОРОДА».

Более подробную информацию можно получить на сайте http://www.adamant.ru/

Сортавала

***
фото: Валерий Варья.;Игорь Лейтис-президент холдинга «Адамант».