Под влиянием Великой Октябрьской социалистической революции в январе-мае 1918 года в Финляндии под влиянием Октябрьской революции произошла рабочая революция. Отряды Красной гвардии освободили от белогвардейцев южную часть страны. Образовалось революционное правительство Финляндской Социалистической Рабочей Республики. Однако шюцкор -военизированная организация буржуазии и кулачества — вместе с немецкими войсками подавила революционное движение. Началась расправа над финскими красногвардейцами. Среди казнённых был и Август Матвеевич Ахокас — член Социал-демократической партии Финляндии.

Была глубокая осень. Eщё красовалась красными гроздьями рябины одноэтажная Питкяранта.

Во дворе, куда я вошёл, на цепи остервенело лаял пес. Вот и хозяин. Уже старый человек. Видно, что пенсионного возраста.

Через полчаса у нас шёл оживлённый разговор о событиях столь далеких от наших дней, казалось, что время отхлынуло в давние дали. Хозяин дома Рейно Ларионович Ярвинен говорил увлечённо, по-молодому оживлённо. Было видно — рассказывать хозяин любил и умел.

«Отец мой был строителем. Руководил рабочей артелью на строительстве теперешнего завода «Питкяранта» ещё до моего рождения», — рассказывал Рейно Ларионович.

Он говорил, а у меня в памяти всплывали строки двадцатилетней давности из небольшой заметки в районной газете его брата Лаврентия Ларионовича: «…мой дядя, Август Матвеевич Ахокас, в 1919 году за революционную деятельность был зверски заколот штыками финской военщины».

«Где родился и жил Август Ахокас, можно установить по церковному архиву. В молодости Август занимался спортом, — говорил Рейно Ларионович. — Мама рассказывала, что он не один раз вместе с женой Алмой доставлял донесения о Питкяратнском шюцкоре (это полувоенная организация со своим уставом) на лыжах в город Сортавала. В свободную минуту любил играть на аккордеоне. Август Ахокас, был среднего роста коренастый мужчина».

Трудная судьба выпала Рейно Ларионовичу. Родился он в Питкяранта в 1921 году. В 10 лет вместе с родителями вынужден был уйти в Советский Союз. На родину вернулся в 1954 году. До самой пенсии работал на мебельно-деревообрабатывающем комбинате. (Рейно принёс семейные фотографии, и, не путаясь в них, основательно обговорил каждую. Снимки Сортавальской фотомастерской Артура Эдера иногда пестрели золотыми надписями. Хозяин долго искал нужный снимок, но так и не нашёл его).

Рейно Ларионович рассказывал дальше: «После поражения красногвардейских войск возвращался Август Ахокас в Питкяранта. Красногвардейцу устроили засаду у самого дома, где он жил. И едва он поднялся на крыльцо, как раздался выстрел. Август пытался бежать, но сделав несколько шагов, грузно упал. Сверху на него навалились шюцкоровцы. И уже раненого закололи штыками. Так рассказывала Рейно Ларионовичу его мать Анна Матвеевна (девичья фамилия Ахокас) — сестра Августа Ахокаса».

Eщё в конце двадцатых годов маленький Рейно видел окровавленный жилет Августа, который бережно хранился в семье.

«В пятидесятые годы мы пытались найти на городском кладбище захоронение Августа, но не нашли его», — сожалел Рейно Ларионович.

Какой невосполнимый вред нанесло наше безумие, когда на бывших ветеранских кладбищах в послевоенные годы устраивались целые оргии. Ребятня сваливала постаменты, оскверняла памятники. Позже «постарались» и взрослые, вывозившие добротные гранитные глыбы. Так делалось настоящее за счёт прошлого. Но ведь калечились духовно мы сами. Сами пожинали плоды необдуманного варварства. За всё рано или поздно надо платить. Вот к чему приводит лозунговый выкрик: «Ломай! Круши!». Наступило время собирать камни прошлого.

Местные финские националисты, убийцы Августа Ахокоса, так же угрожали семье Ярвинен, и им пришлось уйти в Советский Союз. Наследники дела Августа Ахокаса, наследники «красного финна» покидали родные места. При этой встрече чувствовалась какая-то неловкость, недосказанность. География разговора не заходила дальше рамок города. Судьбы родственников, родных, близких Августа оставались в тени. Всё было покрыто пеленой неизвестности. Ниточки поиска бесследно обрывались.

Уходя от Ярвинен, я продолжал ощущать замкнутость в наших разговорах.

Так мы и расстались

За фотографией Августа он направил меня к вдове своего брата Лаврентия, недавно умершего, и я, обратившись к известному питкяранскому краеведу Василию Федоровичу Себину, получил снимок Августа. В шестидесятые годы в Питкярантской средней школе №1 был уголок А. Ахокаса, где размещалась его фотография, которую дал пионерам Рейно Ларионович.

В семье В.П. Ярвинен хранилась заметка из газеты с воспоминаниями Отто Вильгельмовича Куусинена, где говорилась о высоких человеческих качествах, о его участии в Рабочей революции.

Прошёл месяц. Во второй мой приход я увидел совсем другого человека: Рейно Ларионович встретил меня как старого знакомого, добродушный и откровенный взгляд его пронизывал меня. Все говорило о том, что у него хорошее настроение. Казалось, что он хочет, чтобы я скорее достал свой блокнот, мы сели, как в прошлый раз, и основательно поговорили.

Я показал ему фотоснимок, взятый у В.Ф. Себина. Он сразу подтвердил, что на снимке Август Ахокас. Но речь сначала пошла о сыне А.М. Ахокаса Вернере. После ухода в нашу страну, он работал в Кондопоге. В 1937 году его необоснованно репрессировали. Дальнейшая судьба Вернера, сына «красного финна», неизвестна. «Вернера, по-видимому, нужно искать через Красный Крест», — рассуждая, сказал Рейно Ларионович.

Жена А.М. Ахокаса вновь вышла замуж за Тойво Суотало, участника похода Тойво Антикайнена. Тойво Суота-ло работал в начале тридцатых годов на железнодорожной станции Суна. Один из братьев Августа Ахокаса Аарне жил в Петрозаводске, зарабатывая на жизнь игрой на рояле в одном из кинотеатров города. Eго репрессировали вместе с братом. В буржуазной Финляндии у Аарне Матвеевича осталась дочь Каарина.

У Вернера тоже была дочь — Аннели Вернеровна Ахокас. Ярвинены считают, что сейчас она проживает в г. Душанбе. Брат Августа Матвеевича Франс, по рассказам Р.Л. Ярвинена, был коммунистом. В Великую Отчественную войну батальон, в котором он служил, за отказ воевать сняли с фронта и отправили в лагерь. После войны из-за политических взглядов Франса упрятали в психиатрическую лечебницу. Когда в ней сменился главврач, и Франса попросили изменить свои взгляды, он ответил так: «Пускай из моей черепной коробки сделают пепельницу, но мои взгляды не изменятся».

Временами рассказчик прерывался, может быть, обдумывал правильность сказанного. Наверное, его смущали мои постоянные записи в блокноте. Видимо, он старался быть точным. Ничего не пропустить, не сделать невольной ошибки в рассказе. Он часто улыбался, но стоило мне приняться за свои пометки, становился серьёзным и сосредоточенным.

Рейно Ларионович поведал о попытках перехода старой советско-финской границы, которую пытались переходить дважды. Сначала неудачно. Зимой на лыжах через деревню Орусъярви беглецы вышли к большому дому и, думая, что это сельсовет, попали в лавку продажного торговца. Пограничный патруль отправил их под конвоем в Орусъярви. Они придумали добротную версию о том, что направлялись на работу к родственнику, но всё-таки их проводили в Салми. После следственной канители вернули назад в Питкяранту. Через год тремя семьями, купив лошадь, двинулись по застывшей Ладоге в сторону границы. Eхали они, якобы, к родственникам в деревню Котканиеми, что близ Салми. Рейно Ларионович говорил, что останавливались на отдых они именно в этой деревне, но по установленным данным, они могли передохнуть и на острове Мантсинсаари в деревне Пел-то у семейства Якко Ахокаса. В селении дождались сумерек, потом окольными путями прошли мимо кордонов островов Лункулансаари и Матсинсаари. Недалеко от деревни Погранкон-души встретили рыбака и спросили: «Это Советский Союз?». Незнакомец ответил: «Нейтральная территория». Вскоре они повстречали погранкондушских рыбаков с двумя возами, взявшими на буксир их уставшую лошадь, и проводившими до советской погранзаставы. Спасение принесла Ладога.

«Кто заинтересовался «делом» Ахокаса?» — спросил мой собеседник. Я, пошутив, ответил: один частный детектив. Мне очень хотелось тогда, чтобы этот поиск имел продолжение. Меня захватили почти книжные детали событий. По-видимому, Рейно Ларионович догадался и принёс из спальни один адрес, сохранившийся случайно среди бумаг. Это был адрес Полины Павловны Нежельской — бывшего научного работника республиканского партийного архива.

Сразу написав письмо П.П. Нежельской, я стал ждать ответа, мало надеясь на него. Уж больно много лет было адресату. И вдруг — письмо от неё. А в нём: «Помню учительницу в Калевальской средней школе — Ахокас Ирму Ивановну. До войны она была там. Там ли она сейчас, не знаю».

Калевала — посёлок невеликий, решил я, отправив письмо директору средней школы. Открытка из Калевалы пришла в канун семидесятилетия Великого Октября. В ней сообщалось, что в посёлке действительно проживает сын Ирмы Ивановны Ахокас. Он же передал её адрес. Директор школы Наталья Петровна Eвсеева предлагала помощь, просила информировать о ходе поиска.

Следующей отправной точкой стал город Кондопога, именно там проживала И.И. Ахокас. Появилась крохотная надежда, что поиск увенчается успехом, хотя и маленькой, но удачей. Думалось: «Вот она рядом!». Пришедший ответ из Кондопоги от И.И. Ахокас опрокинул все ожидания. Никого отношения к семье и родственникам А.М. Ахокаса она не имела. Оказалось, что И.И. Ахокас просто однофамилица.

На несколько месяцев в поиске наступило затишье — пора молчания. Однажды мне посоветовали написать карельскому поэту Яакко Васильевичу Ругоеву. Кто-то сказал, что в журнале «Пуналиппу» он публикует материалы об антикайненцах. Не откладывая в долгий ящик реальное предложение, я написал ему письмо и стал ждать ответа.

И вот пришла открытка от Я. Ругоева. Он писал, что «в перечне участников похода (в книге «На Кимасозеро») значится Тойво Суотало (не Суотайло, как у вас), но без каких либо дополнительных данных». В книге Викстрема «Тойво Антикайнен» упоминается фамилия Суотайло. В немногих строках он посоветовал обратиться через «Пуналиппу» с письмом к читателям журнала. Письмо было написано. В нём излагалось существо вопроса. Начиналось оно так: «Сейчас, когда отмечается 70-летие Финляндской революции, невольно вспоминаются имена и фамилии «красных финнов» и людей, с которыми свела их одна судьба». Письмо опубликовали в июле, а январе 1979 года неожиданно пришёл ответ. Писала Райли Уновна Нева из Кондопоги. Она наткнулась на письмо в «Пуналиппу». Завязалась переписка. Из неё удалось узнать, что у Райли Уновны есть двоюродная сестра Аннели и их девичья фамилия Ахокас. И проживает она ныне в Душанбе. Отца её звали Вернер. Год ареста отца Аннели тоже 1937-й. Райли Уновна просила не писать в Душанбе до полного выяснения обстоятельств, так как «она (Аннели) слишком много тяжёлого перенесла в своей жизни». Стало известно, что Вернер согласно реабилитационной справке умер в г. Воркуте.

Я не стал тревожить Аннели. Теперь трудно рассчитывать на то, что откликнется кто-то из родственников Августа Ахокаса. Время берёт свое.

Поиск продолжается

1989 год. Конец октября. Петрозаводск. Фойе актового зала дома профсоюзов. Слышны лишь негромкие разговоры собравшихся на учредительную конференцию Общества краеведов Карелии.

Ко мне с незнакомым мужчиной подходит Хельви Осиповна Инно, петрозаводчанка, архивист, известный в республике краевед и, улыбаясь, говорит: «Познакомтесь, это Герус Яковлевич Пудышев, учитель, краевед из Кондопоги». Мы перекинулись с ним несколькими фразами. Он оказался мужем Райли Уновны Нева. Я вёл с ней оживленную переписку, не один год вместе занимались поисками родственников Августа Матвеевича Ахокаса.

Той осенью от военно-патриотического клуба «Красные следопыты» при Доме пионеров мы сделали запрос в Кондопожский военкомат о призыве в армию Вернера Августовича Хирвонена, так как Р.У. Нева считала, что сын А.М. Ахокаса Вернер имел названную фамилию, когда он жил в 30-е годы в Кондопоге. Ответ пришел почти сразу. Никакой В.А. Хирвонен не призывался этим военкоматом. Стало ясно, что сын Августа, очевидно, был репрессирован. Неясным оставались судьбы жены Августа Алмы и её второго супруга Тойво Адамовича Суотайло. Нить поиска, точно нить Ариадны, неожиданно оборвалась. Наша переписка на этом прекратилась, но после всё-таки продолжилась. И вот почему.

Меня ободрили строки письма жительницы Питкяранты, родственницы Августа, Эйлы Лавровны Пахомовой (девичья фамилия Ярвинен), где она сообщила, что когда была еще школьницей, к ним приезжал корреспондент из республиканской газеты — тогда ставился вопрос о том, что А. Ахокаса надо считать национальным героем Карелии. Судя по всему, этот вопрос обсуждался в советских и партийных кругах нашей республики, но благие намерения так и остались «пылиться» в папках высоких инстанций. Чуть позже пришлось просмотреть несколько десятков книг справочного издания «Летопись печати Карелии». Поиски увенчались успехом. Газетная статья была найдена, которая, к сожалению, не принесла чего-то нового о жизни Августа и его родных.

Но, как говорится, стучитесь и вам откроют. Хельви Инно, сотрудник ЦГА Карелии, известила меня, что в архиве появились фонды документов, связанные с прошлым нашего города и района, присланные из Выборга. Признаюсь, что мне не очень хотелось торопиться в поездку, но августе 1990-го вдруг позвонил когда-то работавший в Питкяранской санэпидстанции Виллиам Вяйнович Халл, зампредседателя правления Карельского отделения Советского фонда культуры. Звонил он по поводу храма святого Николая в Салми. Он спрашивал, есть ли у нас материалы по этой церкви. Пообещав найти кое-какие сведения о ней, окрылённый мечтой поработать с фондами названного выше архива, поехал сразу в столицу.

Архивные материалы по церкви мне удалось найти и передать В.В. Халлу. В тот же день, когда уже собирался уезжать, Х.О. Инно предложила посмотреть специальную картотеку личных дел архива. Искать долго не пришлось. И вот держу в руках, листаю и читаю личное дело финского красногвардейца, участника революции 1918-го года Эмиля Андреевича Ахокаса, уроженца г. Куопио, теперешнего города-побратима Питкяран-ты — очередного однофамильца. Благодарен за моральную поддержку человеку, прекрасному рассказчику и собеседнику, летописцу войн минувших, питкяранскому краеведу В.Ф. Себину. Именно он надоумил меня обратиться к Книге памяти Республики Карелия, из которой мне удалось узнать, что второй муж Алмы Ахокас Тойво Адамович Суйтайло родился в 1897 году в Финляндии, с июля 1941 года был командиром партизанского отряда «Полярник», пропал без вести в октябре 1941 года.

И хотя теперь не принято писать на такие темы, всё-таки история остаётся историей, и знать ее надо. Такие люди как Август Ахокас не должны быть забыты.

Об авторе

Петр Владимирович Ильин родился 9 октября 1952 года в городе Питкяранта Карельской АССР. Окончил Петрозаводский государственный университет имени О. Куусинена по специальности «историк». Работал в средних школах города Питкяранта учителем истории. Сотрудничал с районными газетами городов Сортавала и Питкяранта. Этот очерк — первая проба пера.